Неоднозначный юбилей одного риторического вопроса
Ровно 40 лет назад, 25 декабря 1983 года, вышел мой первый напечатанный в газете материал, который сделал предметом общественной дискуссии то, что было очевидно всем: в городе началась настоящая война подростковых группировок. 40 лет назад в Казани было опасно жить, но писать об этом было еще опасней...
«Если ты должен кому-то дать в морду
и тебе этого хочется, то надо бить...»
Джером Д. Сэлинджер «Над пропастью во ржи»
Обзоры писем на «Кого ты хотел удивить?» вышли на страницах «Комсомольца Татарии» 22 января, 17 февраля, 11 марта, 20 мая – плюс комментарий по статье министра внутренних дел Татарстана от 27 января 1984 года. 4 мая материал был признан лучшим авторским материалом 1983 года в «Комсомольце Татарии».
В 1985 году меня попросили вернуться к теме – и в апреле мы написали новый материал, в качестве продолжения, уже совместно с Виталием Хашевым, одним из «кураторов» первой части, но этот второй заход «в одну и ту же воду» уже не имел такого успеха и читательского резонанса. В последний раз о «бомбе», которую мы взорвали в декабре 1983 года, написала уже «Вечерняя Казань» ровно через четыре года...
Почему я написал этот текст? Почему выбрал эту тему?.. В 17 лет легче всего было писать о том, с чем сталкиваешься ежедневно. В 1973 году мы переехали в Казань из тихого, почти игрушечного Закамска – одного из районов Перми, окружённого вековой тайгой: мороз, лыжи по воскресеньям, воруем патроны с армейского склада и взрываем их на кухне, строим штабы на камском склоне и играем в «войнушку».
Казань нас встретила как злая мачеха: местная шпана отнимала у нас деньги – 10 копеек на кино и 10 копеек на мороженое. Дома я об этом не говорил – не хотел никого расстраивать. Брат рассказывал про ежедневные драки на школьном дворе и драки на танцах, где выступала группа с жёстким названием «Цемент»...
Но потихоньку мы освоились: обзавелись друзьями и даже полюбили этот район с безбрежным частным сектором от горизонта до горизонта, минимумом асфальта, двумя банями, Пороховым заводом посередине, парком со стадионом и ДК и двумя невероятно красивыми озерами. Даже если ты был рафинированным мальчиком, профессорским сынком и посещал «музыкалку» с дурацкой виолончелью за спиной – ты все равно был частью этой в чём-то прекрасной и страшной одновременно территории под названием «Грязь». И внутри этого мира мы никого не боялись!..
Мы знали, конечно, что город поделен на зоны, что можно поехать в гости к друзьям, а оказаться на больничной койке (в лучшем случае!), но в то же время – я почти каждый день тогда добирался на 23 автобусе до богом забытого Юдино, а после тренировки, уже ночью, возвращался со стадиона домой на последней электричке и последнем троллейбусе. И никогда ничего не боялся!..
Но в 1983 году я поступил на первый курс отделения журналистики филфака Казанского университета – приходилось чаще перемещаться по городу. И началось – сначала поехал к одногруппнику на Братьев Касимовых, это микрорайон «1-ые Горки». Выхожу из трамвая, сразу окружили шестеро: «Откуда приехал?..» Я решил, что придумывать что-то бессмысленно – сказал правду. Но повезло – оказывается, местная группировка породнилась с нашими: довели прямо до подъезда, сказали, что «ходи, отдыхай, ничего не бойся». Наш, мол, пацан...
Второй эпизод был со знаком минус: приехал купить что-то в ЦУМе и почти сразу понял, что в этот раз не повезло – за мной стали следить с самого начала. Выхожу на улицу, меня сразу окружили: «Давай деньги!..» Я говорю: что-то типа, «ребята, давайте жить дружно» – но в этот момент внутрь этого «кольца» заходит пьяный 25-летний парень, видимо, местный авторитет, и тут же сходу... бьет меня в скулу. Я притворно, якобы от страшной боли, закрываю лицо руками и начинаю пятиться – братва немного расступилась.
И в этот момент я резко хватаю за руку прохожего – какого-то дядьку-пенсионера – и кричу: «Меня бьют! Вызывайте милицию!..» Как ни странно, это сработало – я пробежал два квартала, и они меня потеряли...
Дурные новости подобного рода приходили отовсюду – один мой друг ходил на лекции в институт с... металлической арматурой, завернутой в газету: на всякий случай, для самообороны. Я понял, что молчать уже нельзя – написал за несколько дней пять страниц текста и направился в редакцию самой популярной газеты в Казани. Благо, я знал, к кому обратиться – Людмила Ивановна Колесникова курировала в «Комсомольце Татарии» всех начинающих журналистов: многие мои одногруппники прошли через ее «школу молодого журналиста». Она прочитала мой текст, как-то странно и взволнованно посмотрела на меня, потом резко выскочила из кабинета со словами: «Я к редактору!..» Еще несколько минут – и все пришло в движение, какая-то волна возбуждения захватила всех: я даже в своих самых смелых фантазиях не мог рассчитывать на такой «взрывной эффект».
Легендарный редактор «Комсомольца» Анатолий Васильевич Путилов сказал: «Мы берем твой текст за основу, но с ним надо работать – доведем твой материал до ума» и назначил мне... трех кураторов. Один раз в неделю в течение месяца я приезжал в редакцию, и начиналась коллективная работа – кроме Людмилы Ивановны мне помогали Виталий Хашев и Валерий Нугманов. Художник Олег Соломатин создал к нашему общему материалу броскую иллюстрацию: в общем, мы все понимали, что к Новому году преподнесем этому городу очень необычный подарок...
Путилов был редактором смелым и авторитетным, не боялся браться за самые острые темы – но, я думаю, что нам помогло время: правление Андропова было коротким, но запоминающимся – показалось, что страну ждут большие перемены. Через 50 дней такой материал не мог быть напечатан в принципе – при Черненко все газеты снова заговорили о «торжестве коммунизма».
Но мы успели – публикация с риторическим вопросом «от Макаревича*» (признан в России иностранным агентом – кто знал, что через 40 лет он станет в этой стране иноагентом!) вышла 25 декабря 1983 года и вызвала небывалый резонанс: мешки с письмами были лучшей оценкой нашей работы – и с этим приходилось считаться на любом уровне. Тем более, что уже через несколько месяцев появились новые публикации на эту тему – в рамках тех же обзоров писем и откликов на «Кого ты хотел удивить?».
А я, 17-летний студент с казанской окраины, весь следующий месяц потратил на знакомство с высокими персонами – за мной приезжала черная «Волга» и везла меня на Площадь Свободы, где я поэтапно пил кофе сначала с первым секретарем Обкома ВЛКСМ, потом со вторым и третьим. Кончилась вся эта эйфория тем, что в редакцию пришли люди в строгих черных костюмах – сотрудники госбезопасности начали изучать все материалы по теме подростковых группировок, а я получил... персонального куратора от КГБ – на шесть ближайших лет, вплоть до окончания университета.
Это, с одной стороны, означало, что государство перестало стыдливо замалчивать тему «казанского феномена» – после наших публикаций запреты были сняты. Но при этом в городе ничего не менялось: никто не понимал, что с этим делать. Пока все обвиняли в появлении подростковых банд... однотипные жилые комплексы с 9-этажными «коробками» – война улиц только набирала мощь.
В 1985 году я, волею случая, побывал в редакции журнала «Студенческий меридиан» – столичные журналисты окружили меня в баре гостиницы «Орленок» и несколько часов расспрашивали о том, как мы умудряемся жить в этом «страшном городе». Нашумевший уже и взорвавший все рейтинги сериал «Слово Пацана» – это, по сути, еще один взгляд Москвы на нашу криминальную историю. Просто еще одна версия...
Впрочем, рассказ о двух приятелях из разных миров, где один ходит в «музыкалку», а второй «мотается за район» – это почти калька моей реальной истории. Мой приятель выбрал этот путь вполне сознательно – если для других участие в группировке было подчас единственным способом заявить о себе, единственной формой выживания в условиях городских трущоб, то мой приятель имел простой расчет – он просто хотел подзаработать, используя всю эту ситуацию. Сидеть в тюрьме он, конечно, не собирался, умирать молодым – тем более: но, в конечном счете, все так и случилось – его расстреляли, вместе с женой, в московских разборках 1993 года.
С группировками разобралось, в сущности, само время – бандитская война 90-ых просто выкосила их ряды, а те, кто не погиб от пуль, ушли из жизни или от наркотиков, или от алкоголя, или от банального туберкулеза, который они прихватили с собой из тюрем. Конечно, нашлись и те, кто сменил ватники 80-ых на костюмы от Версаче – заработали большие деньги, купили депутатские кресла, пристроились к власти. Отмыли не только деньги, но и свое прошлое – сейчас в Казани даже улицы в их честь называют!
Но повезло немногим – основная часть не заработала ничего, и сейчас этих, по сути, немощных стариков кидают в тюрьмы за старые грехи 90-ых. Создается ощущение, что государство им просто мстит за десятилетия беспомощности, когда криминальные банды контролировали этот брошенный на произвол город...
В 1989 году я столкнулся с «казанским феноменом» в последний раз (если не считать моего странного, довольно регулярного, телефонного общения с «Хайдером», легендарным лидером «Жилплощадки», в середине 90-ых) – в пивбаре «Раки» хозяйничала братва с «Калуги», а я, не зная того, зашел с одногруппником на пару кружек пива. Они подошли и, пьяно улыбаясь, отпили из наших кружек – я схватил одного за грудки: «Вы, что, охренели что ли?!» И вдруг, из-за угла выбегает человек десять – друг успел ретироваться по лестнице, а мне уже пришлось прыгать через ограждение открытой веранды. Они встали надо мной и начали кидать в меня, как в мишень, одну пивную кружку за другой – я только слышал, как вокруг взрывается стекло. Но ни одна кружка не попала мне в голову! Я понял после этого – в этом городе больше ничего плохого со мной не случится!..
И надо же – через несколько дней загораем с братом на пляже Издательства: подбегает девчонка вся в слезах – говорит, пьяные гопники забрали ее подругу в воду и не отпускают. Попытались собрать мужиков по пляжу – одни сказали: «Это не наше дело», а других не отпустили заботливые жены. Пришлось идти вдвоем – я по дороге поднял кирпич: брат только покачал головой – не надо. А что мы могли против толпы?..
Но все разрешилось невероятным образом – брат подошел к перегретой братве и спросил: «Кто у вас главный?» Потом что-то шепнул тому на ухо, а через минуту мы уже несли замерзшую девчонку на берег. Оказалось, что он ему сказал следующее: «Ее подруга в милицию побежала – хочется вам всем сидеть за групповое изнасилование?..»
Сегодня, спустя 40 лет, спираль времени снова вернула нас в исходную точку – опять эта тема в эпицентре горячих дискуссий, опять там что-то предлагают запретить, рекомендуют вычеркнуть из нашей истории и поскорее забыть. Но если это не удалось вчера, то не получится и сегодня: слишком много потерь, слишком много боли, слишком большой для всех нас урок...
